Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы - Страница 25

«Передрассветный сумрак долог…»

Передрассветный сумрак долог,
И холод утренний жесток.
Заря, заря, раскинь свой полог,
Зажги надеждами восток.

Кто не устал, кто сердцем молод,
Тому легко перенести
Передрассветный долгий холод
В истоме раннего пути.

Но кто сжимает пыльный посох
Сухою старческой рукой,
Тому какая сладость в росах,
Заворожённых тишиной!

«Прощая жизни смех злорадный…»

Прощая жизни смех злорадный
И обольщенья звонких слов,
Я ухожу в долину снов,
К моей невесте беспощадной.

Она о муках говорит,
Её чертоги – место пыток,
Её губительный напиток
Из казней радости творит.

«Стояли клёны в тяжком забытьи…»

Стояли клёны в тяжком забытьи,
Цветы пестрели,
С травой шептались ясные ручьи,
Струясь без цели,
Над нивой и рекой обрывки туч,
Скользя, бежали,
И золотил их коймы поздний луч
Зарёй печали.

«Мелькающие годы…»

Мелькающие годы,
Томителен ваш лад.
Как поздней непогоды
Тоскующий наряд.

Протягивая руки,
С надеждою в глазах,
Несбыточной науки
Я ждал в ночных путях, –

И чар полночных сила
Несла мне свой покой,
И сердце примирила
С безвыходной судьбой.

Но я, неблагодарный,
Уставши тайной жить,
С насмешкою коварной
Стал тайну поносить, –

И в мир полдневной скуки
Бежал поспешно я
От радостной науки
Ночного бытия.

И сердце взволновалось,
В огне внезапном кровь, –
Нежданная примчалась
Проказница-любовь.

Но крик её весёлый
Меня остановил,
И стан её дебёлый
Мечты мои убил.

Я робко отрекаюсь
От злых её тревог,
И быстро возвращаюсь
В полночный мой чертог.

«Друг мой тихий, друг мой дальный…»

Друг мой тихий, друг мой дальный,
Посмотри, –
Я холодный да печальный
Свет зари.

Я напрасно ожидаю
Божества, –
В бледной жизни я не знаю
Торжества.

Над землею скоро встанет
Ясный день,
И в немую бездну канет
Злая тень, –

И безмолвный, и печальный,
Поутру,
Друг мой тайный, друг мой дальный,
Я умру.

«Тень решётки прочной…»

Тень решётки прочной
Резким переплётом
На моём полу.
Свет луны холодной
Беспокойным лётом
Падает во мглу.

Тучки серебристой
Вижу я движенья,
Вижу грусть луны.
Резок холод мглистый.
Страшно заточенье…
Неподвижны сны.

В голове склонённой
Созданы мечтою
Вольные пути,
Труд освобождённый,
Жизнь не за стеною…
Как же мне уйти?

Долетают звуки,
Льётся воздух влажный,
Мысли, как и там, –
Я тюремной муки
Плач и вопль протяжный
Ветру передам.

«Я шел безнадёжной дорогой…»

Я шел безнадёжной дорогой,
Когда ещё день не погас.
Горел во мне думою строгой
Вечерний томительный час.

И вдруг декорацией плоской
Мне всё показалось тогда, –
Заря протянулась полоской,
И блёсткой блеснула звезда,

И небо завесой висело,
Помостом лежала земля, –
Но тайная сила кипела,
Кулисы порой шевеля.

Она лицемерно таилась,
И меж декораций порой,
Невидима миру, грозилась
Предвечною, дикою мглой.

«Дорогой скучно-длинною…»

Дорогой скучно-длинною,
Безрадостно-пустынною,
Она меня вела,
Печалями изранила,
И разум отуманила,
И волю отняла.

Послушен ей, медлительной,
На путь мой утомительный
Не жалуясь, молчу.
Найти дороги торные,
Весёлые, просторные,
И сам я не хочу.

Глаза мои дремотные
В виденья мимолётные
Безумно влюблены.
Несут мои мечтания
Святые предвещания
Великой тишины.

«Жаркое солнце по небу плывёт…»

Жаркое солнце по небу плывёт.
Ночи земля утомлённая ждёт.

В теле – истома, в душе – пустота,
Воля почила, и дремлет мечта.

Где моя гордость, где сила моя?
К низшим склоняюсь кругам бытия, –

Силе таинственной дух мой предав,
Жизнью, подобной томлению трав,

Тихо живу, и неведомо мне,
Что созревает в моей глубине.

«Для чего в этот пасмурный день…»

Для чего в этот пасмурный день
Вдохновенье венчало меня?
Только смутная тень
На душе от порочного дня.

И напрасно кипит напряжённо мечта, –
Этот мир и суров, и нелеп:
Он – немой и таинственный склеп,
Над могилой, где скрыта навек красота.

Над могилой лампада горит, –
Но к чему мне её вопрошающий свет,
Если каменным холодом плит
Умерщвлённый кумир мой бездушно одет?

«Не понимаю, отчего…»

Не понимаю, отчего
В природе мертвенной и скудной